Антон Павлович Чехов. Каштанка	Kashtanka by Anton Chekhov
1.	I.
Дурное поведение	Misbehaviour
Молодая рыжая собака - помесь такса с дворняжкой - очень похожая мордой на лисицу, бегала взад и вперед по тротуару и беспокойно оглядывалась по сторонам.	A young dog, a reddish mongrel, between a dachshund and a "yard-dog," very like a fox in face, was running up and down the pavement looking uneasily from side to side.
Изредка она останавливалась и, плача, приподнимая то одну озябшую лапу, то другую, старалась дать себе отчет: как это могло случиться, что она заблудилась?	From time to time she stopped and, whining and lifting first one chilled paw and then another, tried to make up her mind how it could have happened that she was lost.
Она отлично помнила, как она провела день и как в конце концов попала на этот незнакомый тротуар.	She remembered very well how she had passed the day, and how, in the end, she had found herself on this unfamiliar pavement.
День начался с того, что ее хозяин, столяр Лука Александрыч, надел шапку, взял под мышку какую-то деревянную штуку, завернутую в красный платок, и крикнул:	The day had begun by her master Luka Alexandritch's putting on his hat, taking something wooden under his arm wrapped up in a red handkerchief, and calling:
- Каштанка, пойдем!	"Kashtanka, come along!"
Услыхав свое имя, помесь такса с дворняжкой вышла из-под верстака, где она спала на стружках, сладко потянулась и побежала за хозяином.	Hearing her name the mongrel had come out from under the work-table, where she slept on the shavings, stretched herself voluptuously and run after her master.
Заказчики Луки Александрыча жили ужасно далеко, так что, прежде чем дойти до каждого из них, столяр должен был по нескольку раз заходить в трактир и подкрепляться.	The people Luka Alexandritch worked for lived a very long way off, so that, before he could get to any one of them, the carpenter had several times to step into a tavern to fortify himself.
Каштанка помнила, что по дороге она вела себя крайне неприлично.	Kashtanka remembered that on the way she had behaved extremely improperly.
От радости, что ее взяли гулять, она прыгала, бросалась с лаем на вагоны конножелезки, забегала во дворы и гонялась за собаками.	In her delight that she was being taken for a walk she jumped about, dashed barking after the trains, ran into yards, and chased other dogs.
Столяр то и дело терял ее из виду, останавливался и сердито кричал на нее.	The carpenter was continually losing sight of her, stopping, and angrily shouting at her.
Раз даже он с выражением алчности на лице забрал в кулак ее лисье ухо, потрепал и проговорил с расстановкой:	Once he had even, with an expression of fury in his face, taken her fox-like ear in his fist, smacked her, and said emphatically:
- Чтоб... ты... из... дох... ла, холера!	"Pla-a-ague take you, you pest!"
Побывав у заказчиков, Лука Александрыч зашел на минутку к сестре, у которой пил и закусывал; от сестры пошел он к знакомому переплетчику, от переплетчика в трактир, из трактира к куму и т.д.	After having left the work where it had been bespoken, Luka Alexandritch went into his sister's and there had something to eat and drink; from his sister's he had gone to see a bookbinder he knew; from the bookbinder's to a tavern, from the tavern to another crony's, and so on.
Одним словом, когда Каштанка попала на незнакомый тротуар, то уже вечерело и столяр был пьян, как сапожник.	In short, by the time Kashtanka found herself on the unfamiliar pavement, it was getting dusk, and the carpenter was as drunk as a cobbler.
Он размахивал руками и, глубоко вздыхая, бормотал:	He was waving his arms and, breathing heavily, muttered:
- Во гресех роди мя мати во утробе моей!	"In sin my mother bore me!
Ох, грехи, грехи!	Ah, sins, sins!
Теперь вот мы по улице идем и на фонарики глядим, а как помрем - в гиене огненной гореть будем...	Here now we are walking along the street and looking at the street lamps, but when we die, we shall burn in a fiery Gehenna. . . ."
Или же он впадал в добродушный тон, подзывал к себе Каштанку и говорил ей:	Or he fell into a good-natured tone, called Kashtanka to him, and said to her:
- Ты, Каштанка, насекомое существо и больше ничего.	"You, Kashtanka, are an insect of a creature, and nothing else.
Супротив человека ты все равно, что плотник супротив столяра...	Beside a man, you are much the same as a joiner beside a cabinet-maker. . . ."
Когда он разговаривал с нею таким образом, вдруг загремела музыка.	While he talked to her in that way, there was suddenly a burst of music.
Каштанка оглянулась и увидела, что по улице прямо на нее шел полк солдат.	Kashtanka looked round and saw that a regiment of soldiers was coming straight towards her.
Не вынося музыки, которая расстраивала ей нервы, она заметалась и завыла.	Unable to endure the music, which unhinged her nerves, she turned round and round and wailed.
К великому ее удивлению, столяр, вместо того чтобы испугаться, завизжать и залаять, широко улыбнулся, вытянулся во фрунт и всей пятерней сделал под козырек.	To her great surprise, the carpenter, instead of being frightened, whining and barking, gave a broad grin, drew himself up to attention, and saluted with all his five fingers.
Видя, что хозяин не протестует, Каштанка еще громче завыла и, не помня себя, бросилась через дорогу на другой тротуар.	Seeing that her master did not protest, Kashtanka whined louder than ever, and dashed across the road to the opposite pavement.
Когда она опомнилась, музыка уже не играла и полка не было.	When she recovered herself, the band was not playing and the regiment was no longer there.
Она перебежала дорогу к тому месту, где оставила хозяина, но, увы! столяра уже там не было.	She ran across the road to the spot where she had left her master, but alas, the carpenter was no longer there.
Она бросилась вперед, потом назад, еще раз перебежала дорогу, но столяр точно сквозь землю провалился...	She dashed forward, then back again and ran across the road once more, but the carpenter seemed to have vanished into the earth.
Каштанка стала обнюхивать тротуар, надеясь найти хозяина по запаху его следов, но раньше какой-то негодяй прошел в новых резиновых калошах, и теперь все тонкие запахи мешались с острою каучуковою вонью, так что ничего нельзя было разобрать.	Kashtanka began sniffing the pavement, hoping to find her master by the scent of his tracks, but some wretch had been that way just before in new rubber goloshes, and now all delicate scents were mixed with an acute stench of india-rubber, so that it was impossible to make out anything.
Каштанка бегала взад и вперед и не находила хозяина, а между тем становилось темно.	Kashtanka ran up and down and did not find her master, and meanwhile it had got dark.
По обе стороны улицы зажглись фонари, и в окнах домов показались огни.	The street lamps were lighted on both sides of the road, and lights appeared in the windows.
Шел крупный пушистый снег и красил в белое мостовую, лошадиные спины, шапки извозчиков, и чем больше темнел воздух, тем белее становились предметы.	Big, fluffy snowflakes were falling and painting white the pavement, the horses' backs and the cabmen's caps, and the darker the evening grew the whiter were all these objects.
Мимо Каштанки, заслоняя ей поле зрения и толкая ее ногами, безостановочно взад и вперед проходили незнакомые заказчики. (Все человечество Каштанка делила на две очень неравные части: на хозяев и на заказчиков; между теми и другими была существенная разница: первые имели право бить ее, а вторых она сама имела право хватать за икры.) Заказчики куда-то спешили и не обращали на нее никакого внимания.	Unknown customers kept walking incessantly to and fro, obstructing her field of vision and shoving against her with their feet. (All mankind Kashtanka divided into two uneven parts: masters and customers; between them there was an essential difference: the first had the right to beat her, and the second she had the right to nip by the calves of their legs.) These customers were hurrying off somewhere and paid no attention to her.
Когда стало совсем темно, Каштанкою овладели отчаяние и ужас.	When it got quite dark, Kashtanka was overcome by despair and horror.
Она прижалась к какому-то подъезду и стала горько плакать.	She huddled up in an entrance and began whining piteously.
Целодневное путешествие с Лукой Александрычем утомило ее, уши и лапы ее озябли, и к тому же еще она была ужасно голодна.	The long day's journeying with Luka Alexandritch had exhausted her, her ears and her paws were freezing, and, what was more, she was terribly hungry.
За весь день ей приходилось жевать только два раза: покушала у переплетчика немножко клейстеру да в одном из трактиров около прилавка нашла колбасную кожицу - вот и все.	Only twice in the whole day had she tasted a morsel: she had eaten a little paste at the bookbinder's, and in one of the taverns she had found a sausage skin on the floor, near the counter — that was all.
Если бы она была человеком, то, наверное, подумала бы:	If she had been a human being she would have certainly thought:
"Нет, так жить невозможно!	"No, it is impossible to live like this!
Нужно застрелиться!"	I must shoot myself!"
2. Таинственный незнакомец	II. A Mysterious Stranger
Но она ни о чем не думала и только плакала.	But she thought of nothing, she simply whined.
Когда мягкий пушистый снег совсем облепил ее спину и голову и она от изнеможения погрузилась в тяжелую дремоту, вдруг подъездная дверь щелкнула, запищала и ударила ее по боку.	When her head and back were entirely plastered over with the soft feathery snow, and she had sunk into a painful doze of exhaustion, all at once the door of the entrance clicked, creaked, and struck her on the side.
Она вскочила.	She jumped up.
Из отворенной двери вышел какой-то человек, принадлежащий к разряду заказчиков.	A man belonging to the class of customers came out.
Так как Каштанка взвизгнула и попала ему под ноги, то он не мог не обратить на нее внимания.	As Kashtanka whined and got under his feet, he could not help noticing her.
Он нагнулся к ней и спросил:	He bent down to her and asked:
- Псина, ты откуда?	"Doggy, where do you come from?
Я тебя ушиб?	Have I hurt you?
О бедная, бедная...	O, poor thing, poor thing. . . .
Ну, не сердись, не сердись...	Come, don't be cross, don't be cross. . . .
Виноват.	I am sorry."
Каштанка поглядела на незнакомца сквозь снежинки, нависшие на ресницы, и увидела перед собой коротенького и толстенького человечка с бритым пухлым лицом, в цилиндре и в шубе нараспашку.	Kashtanka looked at the stranger through the snow-flakes that hung on her eyelashes, and saw before her a short, fat little man, with a plump, shaven face wearing a top hat and a fur coat that swung open.
- Что же ты скулишь? - продолжал он, сбивая пальцем с ее спины снег.	"What are you whining for?" he went on, knocking the snow off her back with his fingers.
- Где твой хозяин?	"Where is your master?
Должно быть, ты потерялась?	I suppose you are lost?
Ах, бедный песик!	Ah, poor doggy!
Что же мы теперь будем делать?	What are we going to do now?"
Уловив в голосе незнакомца теплую, душевную нотку, Каштанка лизнула ему руку и заскулила еще жалостнее.	Catching in the stranger's voice a warm, cordial note, Kashtanka licked his hand, and whined still more pitifully.
- А ты хорошая, смешная! - сказал незнакомец.	"Oh, you nice funny thing!" said the stranger.
- Совсем лисица!	"A regular fox!
Ну, что ж, делать нечего, пойдем со мной!	Well, there's nothing for it, you must come along with me!
Может быть, ты и сгодишься на что-нибудь...	Perhaps you will be of use for something. . . .
Ну, фюйть!	Well!"
Он чмокнул губами и сделал Каштанке знак рукой, который мог означать только одно:	He clicked with his lips, and made a sign to Kashtanka with his hand, which could only mean one thing:
"Пойдем!"	"Come along!"
Каштанка пошла.	Kashtanka went.
Не больше как через полчаса она уже сидела на полу в большой светлой комнате и, склонив голову набок, с умилением и с любопытством глядела на незнакомца, который сидел за столом и обедал.	Not more than half an hour later she was sitting on the floor in a big, light room, and, leaning her head against her side, was looking with tenderness and curiosity at the stranger who was sitting at the table, dining.
Он ел и бросал ей кусочки...	He ate and threw pieces to her. . . .
Сначала он дал ей хлеба и зеленую корочку сыра, потом кусочек мяса, полпирожка, куриных костей, и она с голодухи все это съела так быстро, что не успела разобрать вкуса. И чем больше она ела, тем сильнее чувствовался голод.	At first he gave her bread and the green rind of cheese, then a piece of meat, half a pie and chicken bones, while through hunger she ate so quickly that she had not time to distinguish the taste, and the more she ate the more acute was the feeling of hunger.
- Однако плохо же кормят тебя твои хозяева! - говорил незнакомец, глядя, с какою свирепою жадностью она глотала неразжеванные куски.	"Your masters don't feed you properly," said the stranger, seeing with what ferocious greediness she swallowed the morsels without munching them.
- И какая ты тощая!	"And how thin you are!
Кожа да кости...	Nothing but skin and bones. . . ."
Каштанка съела много, но не наелась, а только опьянела от еды.	Kashtanka ate a great deal and yet did not satisfy her hunger, but was simply stupefied with eating.
После обеда она разлеглась среди комнаты, протянула ноги и, чувствуя во всем теле приятную истому, завиляла хвостом.	After dinner she lay down in the middle of the room, stretched her legs and, conscious of an agreeable weariness all over her body, wagged her tail.
Пока ее новый хозяин, развалившись в кресле, курил сигару, она виляла хвостом и решала вопрос: где лучше - у незнакомца или у столяра?	While her new master, lounging in an easy-chair, smoked a cigar, she wagged her tail and considered the question, whether it was better at the stranger's or at the carpenter's.
У незнакомца обстановка бедная и некрасивая; кроме кресел, дивана, лампы и ковров, у него нет ничего, и комната кажется пустою; у столяра же вся квартира битком набита вещами; у него есть стол, верстак, куча стружек, рубанки, стамески, пилы, клетка с чижиком, лохань...	The stranger's surroundings were poor and ugly; besides the easy-chairs, the sofa, the lamps and the rugs, there was nothing, and the room seemed empty. At the carpenter's the whole place was stuffed full of things: he had a table, a bench, a heap of shavings, planes, chisels, saws, a cage with a goldfinch, a basin. . . .
У незнакомца не пахнет ничем, у столяра же в квартире всегда стоит туман и великолепно пахнет клеем, лаком и стружками.	The stranger's room smelt of nothing, while there was always a thick fog in the carpenter's room, and a glorious smell of glue, varnish, and shavings.
Зато у незнакомца есть одно очень важное преимущество - он дает много есть, и, надо отдать ему полную справедливость, когда Каштанка сидела перед столом и умильно глядела на него, он ни разу не ударил ее, не затопал ногами и ни разу не крикнул:	On the other hand, the stranger had one great superiority — he gave her a great deal to eat and, to do him full justice, when Kashtanka sat facing the table and looking wistfully at him, he did not once hit or kick her, and did not once shout:
"По-ошла вон, треклятая!"	"Go away, damned brute!"
Выкурив сигару, новый хозяин вышел и через минуту вернулся, держа в руках маленький матрасик.	When he had finished his cigar her new master went out, and a minute later came back holding a little mattress in his hands.
- Эй ты, пес, поди сюда! - сказал он, кладя матрасик в углу около дивана. -Ложись здесь. Спи!	"Hey, you dog, come here!" he said, laying the mattress in the corner near the dog. "Lie down here, go to sleep!"
Затем он потушил лампу и вышел.	Then he put out the lamp and went away.
Каштанка разлеглась на матрасике и закрыла глаза; с улицы послышался лай, и она хотела ответить на него, но вдруг неожиданно ею овладела грусть.	Kashtanka lay down on the mattress and shut her eyes; the sound of a bark rose from the street, and she would have liked to answer it, but all at once she was overcome with unexpected melancholy.
Она вспомнила Луку Александрыча, его сына Федюшку, уютное местечко под верстаком...	She thought of Luka Alexandritch, of his son Fedyushka, and her snug little place under the bench. . . .
Вспомнила она, что в длинные зимние вечера, когда столяр строгал или читал вслух газету, Федюшка обыкновенно играл с нею...	She remembered on the long winter evenings, when the carpenter was planing or reading the paper aloud, Fedyushka usually played with her. . . .
Он вытаскивал ее за задние лапы из-под верстака и выделывал с нею такие фокусы, что у нее зеленело в глазах и болело во всех суставах.	He used to pull her from under the bench by her hind legs, and play such tricks with her, that she saw green before her eyes, and ached in every joint.
Он заставлял ее ходить на задних лапах, изображал из нее колокол, то есть сильно дергал ее за хвост, отчего она визжала и лаяла, давал ей нюхать табаку...	He would make her walk on her hind legs, use her as a bell, that is, shake her violently by the tail so that she squealed and barked, and give her tobacco to sniff . . . .
Особенно мучителен был следующий фокус: Федюшка привязывал на ниточку кусочек мяса и давал его Каштанке, потом же, когда она проглатывала, он с громким смехом вытаскивал его обратно из ее желудка. И чем ярче были воспоминания, тем громче и тоскливее скулила Каштанка.	The following trick was particularly agonising: Fedyushka would tie a piece of meat to a thread and give it to Kashtanka, and then, when she had swallowed it he would, with a loud laugh, pull it back again from her stomach, and the more lurid were her memories the more loudly and miserably Kashtanka whined.
Но скоро утомление и теплота взяли верх над грустью...	But soon exhaustion and warmth prevailed over melancholy.
Она стала засыпать.	She began to fall asleep.
В ее воображении забегали собаки; пробежал, между прочим, и мохнатый старый пудель, которого она видела сегодня на улице, с бельмом на глазах и с клочьями шерсти около носа.	Dogs ran by in her imagination: among them a shaggy old poodle, whom she had seen that day in the street with a white patch on his eye and tufts of wool by his nose.
Федюшка, с долотом в руке, погнался за пуделем, потом вдруг сам покрылся мохнатой шерстью, весело залаял и очутился около Каштанки.	Fedyushka ran after the poodle with a chisel in his hand, then all at once he too was covered with shaggy wool, and began merrily barking beside Kashtanka.
Каштанка и он добродушно понюхали друг другу носы и побежали на улицу...	Kashtanka and he goodnaturedly sniffed each other's noses and merrily ran down the street. . . .
3. Новое, очень приятное знакомство	III. New and Very Agreeable Acquaintances
Когда Каштанка проснулась, было уже светло и с улицы доносился шум, какой бывает только днем.	When Kashtanka woke up it was already light, and a sound rose from the street, such as only comes in the day-time.
В комнате не было ни души.	There was not a soul in the room.
Каштанка потянулась, зевнула и, сердитая, угрюмая, прошлась по комнате.	Kashtanka stretched, yawned and, cross and ill-humoured, walked about the room.
Она обнюхала углы и мебель, заглянула в переднюю и не нашла ничего интересного.	She sniffed the corners and the furniture, looked into the passage and found nothing of interest there.
Кроме двери, которая вела в переднюю, была еще одна дверь.	Besides the door that led into the passage there was another door.
Подумав, Каштанка поцарапала ее обеими лапами, отворила и вошла в следующую комнату.	After thinking a little Kashtanka scratched on it with both paws, opened it, and went into the adjoining room.
Тут на кровати, укрывшись байковым одеялом, спал заказчик, в котором она узнала вчерашнего незнакомца.	Here on the bed, covered with a rug, a customer, in whom she recognised the stranger of yesterday, lay asleep.
- Рррр... - заворчала она, но, вспомнив про вчерашний обед, завиляла хвостом и стала нюхать.	"Rrrrr . . ." she growled, but recollecting yesterday's dinner, wagged her tail, and began sniffing.
Она понюхала одежду и сапоги незнакомца и нашла, что они очень пахнут лошадью.	She sniffed the stranger's clothes and boots and thought they smelt of horses.
Из спальни вела куда-то еще одна дверь, тоже затворенная.	In the bedroom was another door, also closed.
Каштанка поцарапала эту дверь, налегла на нее грудью, отворила и тотчас же почувствовала странный, очень подозрительный запах.	Kashtanka scratched at the door, leaned her chest against it, opened it, and was instantly aware of a strange and very suspicious smell.
Предчувствуя неприятную встречу, ворча и оглядываясь, Каштанка вошла в маленькую комнатку с грязными обоями и в страхе попятилась назад.	Foreseeing an unpleasant encounter, growling and looking about her, Kashtanka walked into a little room with a dirty wall-paper and drew back in alarm.
Она увидела нечто неожиданное и страшное.	She saw something surprising and terrible.
Пригнув к земле шею и голову, растопырив крылья и шипя, прямо на нее шел серый гусь.	A grey gander came straight towards her, hissing, with its neck bowed down to the floor and its wings outspread.
Несколько в стороне от него, на матрасике, лежал белый кот; увидев Каштанку, он вскочил, выгнул спину в дугу, задрал хвост, взъерошил шерсть и тоже зашипел.	Not far from him, on a little mattress, lay a white tom-cat; seeing Kashtanka, he jumped up, arched his back, wagged his tail with his hair standing on end and he, too, hissed at her.
Собака испугалась не на шутку, но, не желая выдавать своего страха, громко залаяла и бросилась к коту...	The dog was frightened in earnest, but not caring to betray her alarm, began barking loudly and dashed at the cat . . . .
Кот еще сильнее выгнул спину, зашипел и ударил Каштанку лапой по голове.	The cat arched his back more than ever, mewed and gave Kashtanka a smack on the head with his paw.
Каштанка отскочила, присела на все четыре лапы и, протягивая к коту морду, залилась громким, визгливым лаем; в это время гусь подошел сзади и больно долбанул ее клювом в спину.	Kashtanka jumped back, squatted on all four paws, and craning her nose towards the cat, went off into loud, shrill barks; meanwhile the gander came up behind and gave her a painful peck in the back.
Каштанка вскочила и бросилась на гуся...	Kashtanka leapt up and dashed at the gander.
- Это что такое? - послышался громкий сердитый голос, и в комнату вошел незнакомец в халате и с сигарой в зубах.	"What's this?" They heard a loud angry voice, and the stranger came into the room in his dressing-gown, with a cigar between his teeth.
- Что это значит?	"What's the meaning of this?
На место!	To your places!"
Он подошел к коту, щелкнул его по выгнутой спине и сказал:	He went up to the cat, flicked him on his arched back, and said:
- Федор Тимофеич, это что значит?	"Fyodor Timofeyitch, what's the meaning of this?
Драку подняли?	Have you got up a fight?
Ах ты, старая каналья!	Ah, you old rascal!
Ложись!	Lie down!"
И, обратившись к гусю, он крикнул:	And turning to the gander he shouted:
- Иван Иваныч, на место!	"Ivan Ivanitch, go home!"
Кот покорно лег на свой матрасик и закрыл глаза.	The cat obediently lay down on his mattress and closed his eyes.
Судя по выражению его морды и усов, он сам был недоволен, что погорячился и вступил в драку.	Judging from the expression of his face and whiskers, he was displeased with himself for having lost his temper and got into a fight.
Каштанка обиженно заскулила, а гусь вытянул шею и заговорил о чем-то быстро, горячо и отчетливо, но крайне непонятно.	Kashtanka began whining resentfully, while the gander craned his neck and began saying something rapidly, excitedly, distinctly, but quite unintelligibly.
- Ладно, ладно! - сказал хозяин, зевая.	"All right, all right," said his master, yawning.
- Надо жить мирно и дружно.	"You must live in peace and friendship."
Он погладил Каштанку и продолжал: - А ты, рыжик, не бойся...	He stroked Kashtanka and went on: "And you, redhair, don't be frightened. . . .
Это хорошая публика, не обидит.	They are capital company, they won't annoy you.
Постой, как же мы тебя звать будем?	Stay, what are we to call you?
Без имени нельзя, брат.	You can't go on without a name, my dear."
Незнакомец подумал и сказал:	The stranger thought a moment and said:
- Вот что... Ты будешь - Тетка...	"I tell you what . . . you shall be Auntie. . . .
Понимаешь?	Do you understand?
Тетка!	Auntie!"
И, повторив несколько раз слово "Тетка", он вышел.	And repeating the word "Auntie" several times he went out.
Каштанка села и стала наблюдать.	Kashtanka sat down and began watching.
Кот неподвижно сидел на матрасике и делал вид, что спит.	The cat sat motionless on his little mattress, and pretended to be asleep.
Гусь, вытягивая шею и топчась на одном месте, продолжал говорить о чем-то быстро и горячо.	The gander, craning his neck and stamping, went on talking rapidly and excitedly about something.
По-видимому, это был очень умный гусь; после каждой длинной тирады он всякий раз удивленно пятился назад и делал вид, что восхищался своею речью...	Apparently it was a very clever gander; after every long tirade, he always stepped back with an air of wonder and made a show of being highly delighted with his own speech. . . .
Послушав его и ответив ему: "рррр...", Каштанка принялась обнюхивать углы.	Listening to him and answering "R-r-r-r," Kashtanka fell to sniffing the corners.
В одном из углов стояло маленькое корытце, в котором она увидела моченый горох и размокшие ржаные корки.	In one of the corners she found a little trough in which she saw some soaked peas and a sop of rye crusts.
Она попробовала горох - невкусно, попробовала корки -и стала есть.	She tried the peas; they were not nice; she tried the sopped bread and began eating it.
Гусь нисколько не обиделся, что незнакомая собака поедает его корм, а напротив, заговорил еще горячее и, чтобы показать свое доверие, сам подошел к корытцу и съел несколько горошинок.	The gander was not at all offended that the strange dog was eating his food, but, on the contrary, talked even more excitedly, and to show his confidence went to the trough and ate a few peas himself.
4. Чудеса в решете	IV. Marvels on a Hurdle
Немного погодя опять вошел незнакомец и принес с собой какую-то странную вещь, похожую на ворота и на букву П.	A little while afterwards the stranger came in again, and brought a strange thing with him like a hurdle, or like the figure II.
На перекладине этого деревянного, грубо сколоченного П висел колокол и был привязан пистолет; от языка колокола и от курка пистолета тянулись веревочки.	On the crosspiece on the top of this roughly made wooden frame hung a bell, and a pistol was also tied to it; there were strings from the tongue of the bell, and the trigger of the pistol.
Незнакомец поставил П посреди комнаты, долго что-то развязал и завязывал, потом посмотрел на гуся и сказал:	The stranger put the frame in the middle of the room, spent a long time tying and untying something, then looked at the gander and said:
- Иван Иваныч, пожалуйте!	"Ivan Ivanitch, if you please!"
Гусь подошел к нему и остановился в ожидательной позе.	The gander went up to him and stood in an expectant attitude.
- Ну-с, - сказал незнакомец, - начнем с самого начала.	"Now then," said the stranger, "let us begin at the very beginning.
Прежде всего поклонись и сделай реверанс!	First of all, bow and make a curtsey!
Живо!	Look sharp!"
Иван Иваныч вытянул шею, закивал во все стороны и шаркнул лапкой.	Ivan Ivanitch craned his neck, nodded in all directions, and scraped with his foot.
- Так, молодец...	"Right. Bravo. . . .
Теперь умри!	Now die!"
Гусь лег на спину и задрал вверх лапы.	The gander lay on his back and stuck his legs in the air.
Проделав еще несколько подобных неважных фокусов, незнакомец вдруг схватил себя за голову, изобразил на своем лице ужас и закричал:	After performing a few more similar, unimportant tricks, the stranger suddenly clutched at his head, and assuming an expression of horror, shouted:
- Караул!	"Help!
Пожар!	Fire!
Горим!	We are burning!"
Иван Иваныч подбежал к П, взял в клюв веревку и зазвонил в колокол.	Ivan Ivanitch ran to the frame, took the string in his beak, and set the bell ringing.
Незнакомец остался очень доволен.	The stranger was very much pleased.
Он погладил гуся по шее и сказал:	He stroked the gander's neck and said:
- Молодец, Иван Иваныч!	"Bravo, Ivan Ivanitch!
Теперь представь, что ты ювелир и торгуешь золотом и брильянтами.	Now pretend that you are a jeweller selling gold and diamonds.
Представь теперь, что ты приходишь к себе в магазин и застаешь в нем воров.	Imagine now that you go to your shop and find thieves there.
Как бы та поступил в данном случае?	What would you do in that case?"
Гусь взял в клюв другую веревочку и потянул, отчего тотчас же раздался оглушительный выстрел.	The gander took the other string in his beak and pulled it, and at once a deafening report was heard.
Каштанке очень понравился звон, а от выстрела она пришла в такой восторг, что забегала вокруг П и залаяла.	Kashtanka was highly delighted with the bell ringing, and the shot threw her into so much ecstasy that she ran round the frame barking.
- Тетка, на место! - крикнул ей незнакомец. - Молчать!	"Auntie, lie down!" cried the stranger; "be quiet!"
Работа Ивана Иваныча не кончилась стрельбой.	Ivan Ivanitch's task was not ended with the shooting.
Целый час потом незнакомец гонял его вокруг себя на корде и хлопал бичом, причем гусь должен был прыгать через барьер и сквозь обруч, становиться на дыбы, то есть садиться на хвост и махать лапками.	For a whole hour afterwards the stranger drove the gander round him on a cord, cracking a whip, and the gander had to jump over barriers and through hoops; he had to rear, that is, sit on his tail and wave his legs in the air.
Каштанка не отрывала глаз от Ивана Иваныча, завывала от восторга и несколько раз принималась бегать за ним со звонким лаем.	Kashtanka could not take her eyes off Ivan Ivanitch, wriggled with delight, and several times fell to running after him with shrill barks.
Утомив гуся и себя, незнакомец вытер со лба пот и крикнул:	After exhausting the gander and himself, the stranger wiped the sweat from his brow and cried:
- Марья, позови-ка сюда Хавронью Ивановну!	"Marya, fetch Havronya Ivanovna here!"
Через минуту послышалось хрюканье...	A minute later there was the sound of grunting.
Каштанка заворчала, приняла очень храбрый вид и на всякий случай подошла поближе к незнакомцу.	Kashtanka growled, assumed a very valiant air, and to be on the safe side, went nearer to the stranger.
Отворилась дверь, в комнату поглядела какая-то старуха и, сказав что-то, впустила черную, очень некрасивую свинью.	The door opened, an old woman looked in, and, saying something, led in a black and very ugly sow.
Не обращая никакого внимания на ворчанье Каштанки, свинья подняла вверх свой пятачок и весело захрюкала.	Paying no attention to Kashtanka's growls, the sow lifted up her little hoof and grunted good-humouredly.
По-видимому, ей было очень приятно видеть своего хозяина, кота и Ивана Иваныча.	Apparently it was very agreeable to her to see her master, the cat, and Ivan Ivanitch.
Когда она подошла к коту и слегка толкнула его под живот своим пятачком и потом о чем-то заговорила с гусем, в ее движениях, в голосе и в дрожании хвостика чувствовалось много добродушия.	When she went up to the cat and gave him a light tap on the stomach with her hoof, and then made some remark to the gander, a great deal of good-nature was expressed in her movements, and the quivering of her tail.
Каштанка сразу поняла, что ворчать и лаять на таких субъектов бесполезно.	Kashtanka realised at once that to growl and bark at such a character was useless.
Хозяин убрал П и крикнул:	The master took away the frame and cried.
- Федор Тимофеич, пожалуйте!	"Fyodor Timofeyitch, if you please!"
Кот поднялся, лениво потянулся и нехотя, точно делая одолжение, подошел к свинье.	The cat stretched lazily, and reluctantly, as though performing a duty, went up to the sow.
- Ну-с, начнем с египетской пирамиды, - начал хозяин.	"Come, let us begin with the Egyptian pyramid," began the master.
Он долго объяснял что-то, потом скомандовал:	He spent a long time explaining something, then gave the word of command,
"Раз... два... три!"	"One . . . two . . . three!"
Иван Иваныч при слове "три" взмахнул крыльями и вскочил на спину свиньи...	At the word "three" Ivan Ivanitch flapped his wings and jumped on to the sow's back. . . .
Когда он, балансируя крыльями и шеей, укрепился на щетинистой спине, Федор Тимофеич вяло и лениво, с явным пренебрежением и с таким видом, как будто он презирает и ставит ни в грош свое искусство, полез на спину свиньи, потом нехотя взобрался на гуся и стал на задние лапы.	When, balancing himself with his wings and his neck, he got a firm foothold on the bristly back, Fyodor Timofeyitch listlessly and lazily, with manifest disdain, and with an air of scorning his art and not caring a pin for it, climbed on to the sow's back, then reluctantly mounted on to the gander, and stood on his hind legs.
Получилось то, что незнакомец называл "египетской пирамидой".	The result was what the stranger called the Egyptian pyramid.
Каштанка взвизгнула от восторга, но в это время старик кот зевнул и, потеряв равновесие, свалился с гуся.	Kashtanka yapped with delight, but at that moment the old cat yawned and, losing his balance, rolled off the gander.
Иван Иваныч пошатнулся и тоже свалился.	Ivan Ivanitch lurched and fell off too.
Незнакомец закричал, замахал руками и стал опять что-то объяснять.	The stranger shouted, waved his hands, and began explaining something again.
Провозившись целый час с пирамидой, неутомимый хозяин принялся учить Ивана Иваныча ездить верхом на коте, потом стал учить кота курить и т.п.	After spending an hour over the pyramid their indefatigable master proceeded to teach Ivan Ivanitch to ride on the cat, then began to teach the cat to smoke, and so on.
Ученье кончилось тем, что незнакомец вытер со лба пот и вышел, Федор Тимофеич брезгливо фыркнул, лег на матрасик и закрыл глаза, Иван Иваныч направился к корытцу, а свинья была уведена старухой.	The lesson ended in the stranger's wiping the sweat off his brow and going away. Fyodor Timofeyitch gave a disdainful sniff, lay down on his mattress, and closed his eyes; Ivan Ivanitch went to the trough, and the pig was taken away by the old woman.
Благодаря массе новых впечатлений день прошел для Каштанки незаметно, а вечером она со своим матрасиком была уже водворена в комнатке с грязными обоями и ночевала в обществе Федора Тимофеича и гуся.	Thanks to the number of her new impressions, Kashranka hardly noticed how the day passed, and in the evening she was installed with her mattress in the room with the dirty wall-paper, and spent the night in the society of Fyodor Timofeyitch and the gander.
5. Талант! Талант!	V. Talent! Talent!
Прошел месяц.	A month passed.
Каштанка уже привыкла к тому, что ее каждый вечер кормили вкусным обедом и звали Теткой.	Kashtanka had grown used to having a nice dinner every evening, and being called Auntie.
Привыкла она и к незнакомцу и к своим новым сожителям.	She had grown used to the stranger too, and to her new companions.
Жизнь потекла как по маслу.	Life was comfortable and easy.
Все дни начинались одинаково.	Every day began in the same way.
Обыкновенно раньше всех просыпался Иван Иваныч и тотчас же подходил к Тетке или к коту, выгибал шею и начинал говорить о чем-то горячо и убедительно, но по-прежнему непонятно.	As a rule, Ivan Ivanitch was the first to wake up, and at once went up to Auntie or to the cat, twisting his neck, and beginning to talk excitedly and persuasively, but, as before, unintelligibly.
Иной раз он поднимал вверх голову и произносил длинные монологи.	Sometimes he would crane up his head in the air and utter a long monologue.
В первые дни знакомства Каштанка думала, что он говорит много потому, что очень умен, но прошло немного времени, и она потеряла к нему всякое уважение; когда он подходил к ней со своими длинными речами, она уж не виляла хвостом, а третировала его, как надоедливого болтуна, который не дает никому спать, и без всякой церемонии отвечала ему: "рррр"...	At first Kashtanka thought he talked so much because he was very clever, but after a little time had passed, she lost all her respect for him; when he went up to her with his long speeches she no longer wagged her tail, but treated him as a tiresome chatterbox, who would not let anyone sleep and, without the slightest ceremony, answered him with "R-r-r-r!"
Федор же Тимофеич был иного рода господин.	Fyodor Timofeyitch was a gentleman of a very different sort.
Этот, проснувшись, не издавал никакого звука, не шевелился и даже не открывал глаз.	When he woke he did not utter a sound, did not stir, and did not even open his eyes.
Он охотно бы не просыпался, потому что, как видно было, он недолюбливал жизни.	He would have been glad not to wake, for, as was evident, he was not greatly in love with life.
Ничто его не интересовало, ко всему он относился вяло и небрежно, все презирал и даже, поедая свой вкусный обед, брезгливо фыркал.	Nothing interested him, he showed an apathetic and nonchalant attitude to everything, he disdained everything and, even while eating his delicious dinner, sniffed contemptuously.
Проснувшись, Каштанка начинала ходить по комнатам и обнюхивать углы.	When she woke Kashtanka began walking about the room and sniffing the corners.
Только ей и коту позволялось ходить по всей квартире: гусь же не имел права переступать порог комнатки с грязными обоями, а Хавронья Ивановна жила где-то на дворе в сарайчике и появлялась только во время ученья.	She and the cat were the only ones allowed to go all over the flat; the gander had not the right to cross the threshold of the room with the dirty wall-paper, and Hayronya Ivanovna lived somewhere in a little outhouse in the yard and made her appearance only during the lessons.
Хозяин просыпался поздно и, напившись чаю, тотчас же принимался за свои фокусы.	Their master got up late, and immediately after drinking his tea began teaching them their tricks.
Каждый день в комнатку вносились П, бич, обручи, и каждый день проделывалось почти одно и то же.	Every day the frame, the whip, and the hoop were brought in, and every day almost the same performance took place.
Ученье продолжалось часа три-четыре, так что иной раз Федор Тимофеич от утомления пошатывался, как пьяный, Иван Иваныч раскрывал клюв и тяжело дышал, а хозяин становился красным и никак не мог стереть со лба пот.	The lesson lasted three or four hours, so that sometimes Fyodor Timofeyitch was so tired that he staggered about like a drunken man, and Ivan Ivanitch opened his beak and breathed heavily, while their master became red in the face and could not mop the sweat from his brow fast enough.
Ученье и обед делали дни очень интересными, вечера же проходили скучновато.	The lesson and the dinner made the day very interesting, but the evenings were tedious.
Обыкновенно вечерами хозяин уезжал куда-то и увозил с собою гуся и кота.	As a rule, their master went off somewhere in the evening and took the cat and the gander with him.
Оставшись одна, Тетка ложилась на матрасик и начинала грустить...	Left alone, Auntie lay down on her little mattress and began to feel sad.
Грусть подкрадывалась к ней как-то незаметно и овладевала ею постепенно, как потемки комнатой.	Melancholy crept on her imperceptibly and took possession of her by degrees, as darkness does of a room.
Начиналось с того, что у собаки пропадала всякая охота лаять, бегать по комнатам и даже глядеть, затем в воображении ее появлялись какие-то две неясные фигуры, не то собаки, не то люди, с физиономиями симпатичными, милыми, но непонятными; при появлении их Тетка виляла хвостом, и ей казалось, что она их где-то когда-то видела и любила....	It began with the dog's losing every inclination to bark, to eat, to run about the rooms, and even to look at things; then vague figures, half dogs, half human beings, with countenances attractive, pleasant, but incomprehensible, would appear in her imagination; when they came Auntie wagged her tail, and it seemed to her that she had somewhere, at some time, seen them and loved them.
А засыпая, она всякий раз чувствовала, что от этих фигур пахнет клеем, стружками и лаком.	And as she dropped asleep, she always felt that those figures smelt of glue, shavings, and varnish.
Когда она совсем уже свыклась с новой жизнью и из тощей, костлявой дворняжки обратилась в сытого, выхоленного пса, однажды, перед ученьем хозяин погладил ее и сказал:	When she had grown quite used to her new life, and from a thin, long mongrel, had changed into a sleek, well-groomed dog, her master looked at her one day before the lesson and said:
- Пора нам, Тетка, делом заняться.	"It's high time, Auntie, to get to business.
Довольно тебе бить баклуши.	You have kicked up your heels in idleness long enough.
Я хочу из тебя артистку сделать...	I want to make an artiste of you. . . .
Ты хочешь быть артисткой?	Do you want to be an artiste?"
И он стал учить ее разным выходкам.	And he began teaching her various accomplishments.
В первый урок она училась стоять и ходить на задних лапах, что ей ужасно нравилось.	At the first lesson he taught her to stand and walk on her hind legs, which she liked extremely.
Во второй урок она должна была прыгать на задних лапах и хватать сахар, который высоко над ее головой держал учитель.	At the second lesson she had to jump on her hind legs and catch some sugar, which her teacher held high above her head.
Затем в следующие уроки она плясала, бегала на корде, выла под музыку, звонила и стреляла, а через месяц могла с успехом заменять Федора Тимофеича в египетской пирамиде.	After that, in the following lessons she danced, ran tied to a cord, howled to music, rang the bell, and fired the pistol, and in a month could successfully replace Fyodor Timofeyitch in the "Egyptian Pyramid."
Училась она очень охотно и была довольна своими успехами; беганье с высунутым языком на корде, прыганье в обруч и езда верхом на старом Федоре Тимофеиче доставляли ей величайшее наслаждение.	She learned very eagerly and was pleased with her own success; running with her tongue out on the cord, leaping through the hoop, and riding on old Fyodor Timofeyitch, gave her the greatest enjoyment.
Всякий удавшийся фокус она сопровождала звонким, восторженным лаем, а учитель удивлялся, приходил тоже в восторг и потирал руки.	She accompanied every successful trick with a shrill, delighted bark, while her teacher wondered, was also delighted, and rubbed his hands.
- Талант!	"It's talent!
Талант! - говорил он.	It's talent!" he said.
- Несомненный талант!	"Unquestionable talent!
Ты положительно будешь иметь успех!	You will certainly be successful!"
И Тетка так привыкла к слову "талант", что всякий раз, когда хозяин произносил его, вскакивала и оглядывалась, как будто оно было ее кличкой.	And Auntie grew so used to the word talent, that every time her master pronounced it, she jumped up as if it had been her name.
6. Беспокойная ночь	VI. An Uneasy Night
Тетке приснился собачий сон, будто за ней гонится дворник с метлой, и она проснулась от страха.	Auntie had a doggy dream that a porter ran after her with a broom, and she woke up in a fright.
В комнате было тихо, темно и очень душно.	It was quite dark and very stuffy in the room.
Кусались блохи.	The fleas were biting.
Тетка раньше никогда не боялась потемок, но теперь почему-то ей стало жутко и захотелось лаять.	Auntie had never been afraid of darkness before, but now, for some reason, she felt frightened and inclined to bark.
В соседней комнате громко вздохнул хозяин, потом немного погодя в своем сарайчике хрюкнула свинья, и опять все смолкло.	Her master heaved a loud sigh in the next room, then soon afterwards the sow grunted in her sty, and then all was still again.
Когда думаешь об еде, то на душе становится легче, и Тетка стала думать о том, как она сегодня украла у Федора Тимофеича куриную лапку и спрятала ее в гостиной между шкафом и стеной, где очень много паутины и пыли.	When one thinks about eating one's heart grows lighter, and Auntie began thinking how that day she had stolen the leg of a chicken from Fyodor Timofeyitch, and had hidden it in the drawing-room, between the cupboard and the wall, where there were a great many spiders' webs and a great deal of dust.
Не мешало бы теперь пойти и посмотреть: цела эта лапка или нет?	Would it not be as well to go now and look whether the chicken leg were still there or not?
Очень может быть, что хозяин нашел ее и скушал.	It was very possible that her master had found it and eaten it.
Но раньше утра нельзя выходить из комнатки такое правило.	But she must not go out of the room before morning, that was the rule.
Тетка закрыла глаза, чтобы поскорее уснуть, так как она знала по опыту, что чем скорее уснешь, тем скорее наступит утро.	Auntie shut her eyes to go to sleep as quickly as possible, for she knew by experience that the sooner you go to sleep the sooner the morning comes.
Но вдруг недалеко от нее раздался странный крик, который заставил ее вздрогнуть и вскочить на все четыре лапы.	But all at once there was a strange scream not far from her which made her start and jump up on all four legs.
Это крикнул Иван Иваныч, и крик его был не болтливый и убедительный, как обыкновенно, а какой-то дикий, пронзительный и неестественный, похожий на скрип отворяемых ворот.	It was Ivan Ivanitch, and his cry was not babbling and persuasive as usual, but a wild, shrill, unnatural scream like the squeak of a door opening.
Ничего не разглядев в потемках и не поняв, Тетка почувствовала еще больший страх и проворчала:	Unable to distinguish anything in the darkness, and not understanding what was wrong, Auntie felt still more frightened and growled:
- Ррррр...	"R-r-r-r. . . ."
Прошло немного времени, сколько его требуется на то, чтобы обглодать хорошую кость; крик не повторялся.	Some time passed, as long as it takes to eat a good bone; the scream was not repeated.
Тетка мало-помалу успокоилась и задремала.	Little by little Auntie's uneasiness passed off and she began to doze.
Ей приснились две большие черные собаки с клочьями прошлогодней шерсти на бедрах и на боках; они из большой лохани с жадностью ели помои, от которых шел белый пар и очень вкусный запах; изредка они оглядывались на Тетку, скалили зубы и ворчали:	She dreamed of two big black dogs with tufts of last year's coat left on their haunches and sides; they were eating out of a big basin some swill, from which there came a white steam and a most appetising smell; from time to time they looked round at Auntie, showed their teeth and growled:
"А тебе мы не дадим!"	"We are not going to give you any!"
Но из дому выбежал мужик в шубе и прогнал их кнутом; тогда Тетка подошла к лохани и стала кушать, но как только мужик ушел за ворота, обе черные собаки с ревом бросились на нее, и вдруг опять раздался пронзительный крик.	But a peasant in a fur-coat ran out of the house and drove them away with a whip; then Auntie went up to the basin and began eating, but as soon as the peasant went out of the gate, the two black dogs rushed at her growling, and all at once there was again a shrill scream.
- К-ге!	"K-gee!
К-ге-ге! - крикнул Иван Иваныч.	K-gee-gee!" cried Ivan Ivanitch.
Тетка проснулась, вскочила и, не сходя с матрасика, залилась воющим лаем.	Auntie woke, jumped up and, without leaving her mattress, went off into a yelping bark.
Ей уже казалось, что кричит не Иван Иваныч, а кто-то другой, посторонний.	It seemed to her that it was not Ivan Ivanitch that was screaming but someone else, and for some reason the sow again grunted in her sty.
И почему-то в сарайчике опять хрюкнула свинья. Но вот послышалось шарканье туфель, и в комнатку вошел хозяин в халате и со свечой.	Then there was the sound of shuffling slippers, and the master came into the room in his dressing-gown with a candle in his hand.
Мелькающий свет запрыгал по грязным обоям и по потолку и прогнал потемки.	The flickering light danced over the dirty wall-paper and the ceiling, and chased away the darkness.
Тетка увидела, что в комнатке нет никого постороннего.	Auntie saw that there was no stranger in the room.
Иван Иваныч сидел на полу и не спал.	Ivan Ivanitch was sitting on the floor and was not asleep.
Крылья у него были растопырены и клюв раскрыт, и вообще он имел такой вид, как будто очень утомился и хотел пить.	His wings were spread out and his beak was open, and altogether he looked as though he were very tired and thirsty.
Старый Федор Тимофеич тоже не спал.	Old Fyodor Timofeyitch was not asleep either.
Должно быть, и он был разбужен криком.	He, too, must have been awakened by the scream.
- Иван Иваныч, что с тобой? - спросил хозяин у гуся.	"Ivan Ivanitch, what's the matter with you?" the master asked the gander.
- Что ты кричишь?	"Why are you screaming?
Ты болен?	Are you ill?"
Гусь молчал.	The gander did not answer.
Хозяин потрогал его за шею, погладил по спине и сказал: - Ты чудак.	The master touched him on the neck, stroked his back, and said: "You are a queer chap.
И сам не спишь и другим не даешь.	You don't sleep yourself, and you don't let other people. . . ."
Когда хозяин вышел и унес с собою свет, опять наступили потемки.	When the master went out, carrying the candle with him, there was darkness again.
Тетке было страшно.	Auntie felt frightened.
Гусь не кричал, но ей опять стало чудиться, что в потемках стоит кто-то чужой.	The gander did not scream, but again she fancied that there was some stranger in the room.
Страшнее всего было то, что этого чужого нельзя было укусить, так как он был невидим и в эту ночь должно непременно произойти что-то очень худое.	What was most dreadful was that this stranger could not be bitten, as he was unseen and had no shape. And for some reason she thought that something very bad would certainly happen that night.
Федор Тимофеич тоже был непокоен.	Fyodor Timofeyitch was uneasy too.
Тетка слышала, как он возился на своем матрасике, зевал и встряхивал головой.	Auntie could hear him shifting on his mattress, yawning and shaking his head.
Где-то на улице застучали в ворота, и в сарайчике хрюкнула свинья.	Somewhere in the street there was a knocking at a gate and the sow grunted in her sty.
Тетка заскулила, протянула передние лапы и положила на них голову.	Auntie began to whine, stretched out her front-paws and laid her head down upon them.
В стуке ворот, в хрюканье не спавшей почему-то свиньи, в потемках и в тишине почудилось ей что-то такое же тоскливое и страшное, как в крике Ивана Иваныча.	She fancied that in the knocking at the gate, in the grunting of the sow, who was for some reason awake, in the darkness and the stillness, there was something as miserable and dreadful as in Ivan Ivanitch's scream.
Все было в тревоге и в беспокойстве, но отчего?	Everything was in agitation and anxiety, but why?
Кто этот чужой, которого не было видно?	Who was the stranger who could not be seen?
Вот около Тетки на мгновение вспыхнули две тусклые зеленые искорки.	Then two dim flashes of green gleamed for a minute near Auntie.
Это в первый раз за все время знакомства подошел к ней Федор Тимофеич.	It was Fyodor Timofeyitch, for the first time of their whole acquaintance coming up to her.
Что ему нужно было?	What did he want?
Тетка лизнула ему лапу и, не спрашивая, зачем он пришел, завыла тихо и на разные голоса.	Auntie licked his paw, and not asking why he had come, howled softly and on various notes.
- К-ге! - крикнул Иван Иваныч.	"K-gee!" cried Ivan Ivanitch,
- К-ге-ге!	"K-g-ee!"
Опять отворилась дверь, и вошел хозяин со свечой.	The door opened again and the master came in with a candle.
Гусь сидел в прежней позе, с разинутым клювом и растопырив крылья. Глаза у него закрыты.	The gander was sitting in the same attitude as before, with his beak open, and his wings spread out, his eyes were closed.
- Иван Иваныч! - позвал хозяин.	"Ivan Ivanitch!" his master called him.
Гусь не шевельнулся.	The gander did not stir.
Хозяин сел перед ним на полу, минуту глядел на него молча и сказал:	His master sat down before him on the floor, looked at him in silence for a minute, and said:
- Иван Иваныч! Что же это такое?	"Ivan Ivanitch, what is it?
Умираешь ты, что ли?	Are you dying?
Ах, я теперь вспомнил, вспомнил! - вскрикнул он и схватил себя за голову.	Oh, I remember now, I remember!" he cried out, and clutched at his head.
- Я знаю, отчего это!	"I know why it is!
Это оттого, что сегодня на тебя наступила лошадь!	It's because the horse stepped on you to-day!
Боже мой, боже мой!	My God! My God!"
Тетка не понимала, что говорит хозяин, но по его лицу видела, что и он ждет чего-то ужасного.	Auntie did not understand what her master was saying, but she saw from his face that he, too, was expecting something dreadful.
Она протянула морду к темному окну, в которое, как казалось ей, глядел кто-то чужой, и завыла.	She stretched out her head towards the dark window, where it seemed to her some stranger was looking in, and howled.
- Он умирает, Тетка! - сказал хозяин и всплеснул руками.	"He is dying, Auntie!" said her master, and wrung his hands.
- Да, да, умирает!	"Yes, yes, he is dying!
К вам в комнату пришла смерть.	Death has come into your room.
Что нам делать?	What are we to do?"
Бледный, встревоженный хозяин, вздыхая и покачивая головой, вернулся к себе в спальню.	Pale and agitated, the master went back into his room, sighing and shaking his head.
Тетке жутко было оставаться в потемках, и она пошла за ним.	Auntie was afraid to remain in the darkness, and followed her master into his bedroom.
Он сел на кровать и несколько раз повторил:	He sat down on the bed and repeated several times:
- Боже мой, что же делать?	"My God, what's to be done?"
Тетка ходила около его ног и, не понимая, отчего это у нее такая тоска и отчего все так беспокоятся, и стараясь понять, следила за каждым его движением.	Auntie walked about round his feet, and not understanding why she was wretched and why they were all so uneasy, and trying to understand, watched every movement he made.
Федор Тимофеич, редко покидавший свой матрасик, тоже вошел в спальню хозяина и стал тереться около его ног.	Fyodor Timofeyitch, who rarely left his little mattress, came into the master's bedroom too, and began rubbing himself against his feet.
Он встряхивал головой, как будто хотел вытряхнуть из нее тяжелые мысли, и подозрительно заглядывал под кровать.	He shook his head as though he wanted to shake painful thoughts out of it, and kept peeping suspiciously under the bed.
Хозяин взял блюдечко, налил в него из рукомойника воды и опять пошел к гусю.	The master took a saucer, poured some water from his wash-stand into it, and went to the gander again.
- Пей, Иван Иваныч! - сказал он нежно, ставя перед ним блюдечко. Пей, голубчик.	"Drink, Ivan Ivanitch!" he said tenderly, setting the saucer before him; "drink, darling."
Но Иван Иваныч не шевелился и не открывал глаз.	But Ivan Ivanitch did not stir and did not open his eyes.
Хозяин пригнул его голову к блюдечку и окунул клюв в воду, но гусь не пил, еще шире растопырил крылья, и голова его так и осталась лежать в блюдечке.	His master bent his head down to the saucer and dipped his beak into the water, but the gander did not drink, he spread his wings wider than ever, and his head remained lying in the saucer.
- Нет, ничего уже нельзя сделать! - вздохнул хозяин.	"No, there's nothing to be done now," sighed his master.
- Все кончено.	"It's all over.
Пропал иван Иваныч!	Ivan Ivanitch is gone!"
И по его щекам поползли вниз блестящие капельки, какие бывают на окнах во время дождя.	And shining drops, such as one sees on the window-pane when it rains, trickled down his cheeks.
Не понимая, в чем дело, Тетка и Федор Тимофеич жались к нему и с ужасом смотрели на гуся.	Not understanding what was the matter, Auntie and Fyodor Timofeyitch snuggled up to him and looked with horror at the gander.
- Бедный Иван Иваныч! - говорил хозяин, печально вздыхая.	"Poor Ivan Ivanitch!" said the master, sighing mournfully.
- А я-то мечтал, что весной повезу тебя на дачу и буду гулять с тобой по зеленой травке.	"And I was dreaming I would take you in the spring into the country, and would walk with you on the green grass.
Милое животное, хороший мой товарищ, тебя уже нет!	Dear creature, my good comrade, you are no more!
Как же я теперь буду обходиться без тебя?	How shall I do without you now?"
Тетке казалось, что и с нею случится то же самое, то есть что и она вот так, неизвестно отчего, закроет глаза, протянет лапы, оскалит рот, и все на нее будут смотреть с ужасом.	It seemed to Auntie that the same thing would happen to her, that is, that she too, there was no knowing why, would close her eyes, stretch out her paws, open her mouth, and everyone would look at her with horror.
По-видимому, такие же мысли бродили и в голове Федора Тимофеича.	Apparently the same reflections were passing through the brain of Fyodor Timofeyitch.
Никогда раньше старый кот не был так угрюм и мрачен, как теперь.	Never before had the old cat been so morose and gloomy.
Начинался рассвет, и в комнатке уже не было того невидимого чужого, который пугал так Тетку.	It began to get light, and the unseen stranger who had so frightened Auntie was no longer in the room.
Когда совсем рассвело, пришел дворник, взял гуся за лапы и унес его куда-то.	When it was quite daylight, the porter came in, took the gander, and carried him away.
А немного погодя явилась старуха и вынесла корытце.	And soon afterwards the old woman came in and took away the trough.
Тетка пошла в гостиную и посмотрела за шкаф: хозяин не скушал куриной лапки, она лежала на своем месте, в пыли и паутине.	Auntie went into the drawing-room and looked behind the cupboard: her master had not eaten the chicken bone, it was lying in its place among the dust and spiders' webs.
Но Тетке было скучно, грустно и хотелось плакать.	But Auntie felt sad and dreary and wanted to cry.
Она даже не понюхала лапки, а пошла под диван, села там и начала скулить тихо, тонким голоском: - Ску-ску-ску...	She did not even sniff at the bone, but went under the sofa, sat down there, and began softly whining in a thin voice.
7. Неудачный дебют	VII. An Unsuccessful Debut
В один прекрасный вечер хозяин вошел в комнатку с грязными обоями и, потирая руки, сказал:	One fine evening the master came into the room with the dirty wall-paper, and, rubbing his hands, said:
- Ну-с...	"Well. . . ."
Что-то он хотел еще сказать, но не сказал и вышел.	He meant to say something more, but went away without saying it.
Тетка, отлично изучившая во время уроков его лицо и интонацию, догадалась, что он был взволнован, озабочен и, кажется, сердит.	Auntie, who during her lessons had thoroughly studied his face and intonations, divined that he was agitated, anxious and, she fancied, angry.
Немного погодя он вернулся и сказал:	Soon afterwards he came back and said:
- Сегодня я возьму с собой Тетку и Федора Тимофеича.	"To-day I shall take with me Auntie and F'yodor Timofeyitch.
В египетской пирамиде ты, Тетка, заменишь сегодня покойного Ивана Иваныча.	To-day, Auntie, you will take the place of poor Ivan Ivanitch in the 'Egyptian Pyramid.'
Черт знает что!	Goodness knows how it will be!
Ничего не готово, не выучено, репетиций было мало!	Nothing is ready, nothing has been thoroughly studied, there have been few rehearsals!
Осрамимся, провалимся!	We shall be disgraced, we shall come to grief!"
Затем он опять вышел и через минуту вернулся в шубе и в цилиндре.	Then he went out again, and a minute later, came back in his fur-coat and top hat.
Подойдя к коту, он взял его за передние лапы, поднял и спрятал его на груди под шубу, причем Федор Тимофеич казался очень равнодушным и даже не потрудился открыть глаз.	Going up to the cat he took him by the fore-paws and put him inside the front of his coat, while Fyodor Timofeyitch appeared completely unconcerned, and did not even trouble to open his eyes.
Для него, по-видимому, было решительно все равно: лежать ли, или быть поднятым за ноги, валяться ли на матрасике, или покоиться на груди хозяина под шубой...	To him it was apparently a matter of absolute indifference whether he remained lying down, or were lifted up by his paws, whether he rested on his mattress or under his master's fur-coat.
- Тетка, пойдем, - сказал хозяин.	"Come along, Auntie," said her master.
Ничего не понимая и виляя хвостом, Тетка пошла за ним.	Wagging her tail, and understanding nothing, Auntie followed him.
Через минуту она уже сидела в санях около ног хозяина и слушала, ка он, пожимаясь от холода и волнения, бормотал:	A minute later she was sitting in a sledge by her master's feet and heard him, shrinking with cold and anxiety, mutter to himself:
- Осрамимся!	"We shall be disgraced!
Провалимся!	We shall come to grief!"
Сани остановились около большого странного дома, похожего на опрокинутый супник.	The sledge stopped at a big strange-looking house, like a soup-ladle turned upside down.
Длинный подъезд этого дома с тремя стеклянными дверями был освещен дюжиной ярких фонарей.	The long entrance to this house, with its three glass doors, was lighted up with a dozen brilliant lamps.
Двери со звоном отворялись и, как рты, глотали людей, которые сновали у подъезда.	The doors opened with a resounding noise and, like jaws, swallowed up the people who were moving to and fro at the entrance.
Людей было много, часто к подъезду подбегали и лошади, но собак не было видно.	There were a great many people, horses, too, often ran up to the entrance, but no dogs were to be seen.
Хозяин взял на руки Тетку и сунул ее на грудь, под шубу, где находился Федор Тимофеич.	The master took Auntie in his arms and thrust her in his coat, where Fyodor Timofeyirch already was.
Тут было темно и душно, но тепло.	It was dark and stuffy there, but warm.
На мгновение вспыхнули две тусклые зеленые искорки - это открыл глаза кот, обеспокоенный холодными жесткими лапами соседки.	For an instant two green sparks flashed at her; it was the cat, who opened his eyes on being disturbed by his neighbour's cold rough paws.
Тетка лизнула его ухо и, желая усесться возможно удобнее, беспокойно задвигалась, смяла его под себя холодными лапами и нечаянно высунула из-под шубы голову, но тотчас же сердито заворчала и нырнула под шубу.	Auntie licked his ear, and, trying to settle herself as comfortably as possible, moved uneasily, crushed him under her cold paws, and casually poked her head out from under the coat, but at once growled angrily, and tucked it in again.
Ей показалось, что она увидела громадную, плохо освещенную комнату, полную чудовищ; из-за перегородок и решеток, которые тянулись по обе стороны комнаты, выглядывали страшные рожи: лошадиные, рогатые, длинноухие и какая-то одна толстая, громадная рожа с хвостом вместо носа и с двумя длинными обглоданными костями, торчащими изо рта.	It seemed to her that she had seen a huge, badly lighted room, full of monsters; from behind screens and gratings, which stretched on both sides of the room, horrible faces looked out: faces of horses with horns, with long ears, and one fat, huge countenance with a tail instead of a nose, and two long gnawed bones sticking out of his mouth.
Кот сипло замяукал под лапами Тетки, но в это время шуба распахнулась, хозяин сказал "гоп!", и Федор Тимофеич и Теткою прыгнули на пол.	The cat mewed huskily under Auntie's paws, but at that moment the coat was flung open, the master said, "Hop!" and Fyodor Timofeyitch and Auntie jumped to the floor.
Они уже были в маленькой комнате серыми дощатыми стенами; тут, кроме небольшого столика с зеркалом, табурета и тряпья, развешанного по углам, не было никакой другой мебели, и, вместо лампы или свечи, горел яркий веерообразный огонек, приделанный к тумбочке, вбитой в стену.	They were now in a little room with grey plank walls; there was no other furniture in it but a little table with a looking-glass on it, a stool, and some rags hung about the corners, and instead of a lamp or candles, there was a bright fan-shaped light attached to a little pipe fixed in the wall.
Федор Тимофеич облизал свою шубу, помятую Теткой, пошел под табурет и лег.	Fyodor Timofeyitch licked his coat which had been ruffled by Auntie, went under the stool, and lay down.
Хозяин, все еще волнуясь, и потирая руки, стал раздеваться...	Their master, still agitated and rubbing his hands, began undressing. . . .
Он разделся так, как обыкновенно раздевался у себя дома, готовясь лечь под байковое одеяло, то есть снял все, кроме белья, потом сел на табурет и, глядя в зеркало, начал выделывать над собой удивительные штуки.	He undressed as he usually did at home when he was preparing to get under the rug, that is, took off everything but his underlinen, then he sat down on the stool, and, looking in the looking-glass, began playing the most surprising tricks with himself. . . .
Прежде всего он надел на голову парик с пробором и с двумя вихрами, похожими на рога, потом густо намазал лицо чем-то белым и сверх белой краски нарисовал еще брови, усы и румяны.	First of all he put on his head a wig, with a parting and with two tufts of hair standing up like horns, then he smeared his face thickly with something white, and over the white colour painted his eyebrows, his moustaches, and red on his cheeks.
Затеи его этим не кончились.	His antics did not end with that.
Опачкавши лицо и шею, он стал облачаться в какой-то необыкновенный, ни с чем не сообразный костюм, какого Тетка никогда не видала раньше ни в домах, ни на улице.	After smearing his face and neck, he began putting himself into an extraordinary and incongruous costume, such as Auntie had never seen before, either in houses or in the street.
Представьте вы себе широчайшие панталоны, сшитые из ситца с крупными цветами, какой употребляется в мещанских домах для занавесок и обивки мебели, панталоны, которые застегиваются у самых подмышек; одна панталона сшита из коричневого ситца, другая из светло-желтого.	Imagine very full trousers, made of chintz covered with big flowers, such as is used in working-class houses for curtains and covering furniture, trousers which buttoned up just under his armpits. One trouser leg was made of brown chintz, the other of bright yellow.
Утонувши в них, хозяин надел еще ситцевую курточку с большим зубчатым воротником и с золотой звездой на спине, разноцветные чулки и зеленые башмаки...	Almost lost in these, he then put on a short chintz jacket, with a big scalloped collar, and a gold star on the back, stockings of different colours, and green slippers.
У Тетки запестрило в глазах и в душе.	Everything seemed going round before Auntie's eyes and in her soul.
От белолицей мешковатой фигуры пахло хозяином, голос у нее был тоже знакомый, хозяйский, но бывали минуты, когда Тетку мучили сомнения, и тогда она готова была бежать от пестрой фигуры и лаять.	The white-faced, sack-like figure smelt like her master, its voice, too, was the familiar master's voice, but there were moments when Auntie was tortured by doubts, and then she was ready to run away from the parti-coloured figure and to bark.
Новое место, веерообразный огонек, запах, метаморфоза, случившаяся с хозяином, - все это вселяло в нее неопределенный страх и предчувствие, что она непременно встретится с каким-нибудь ужасом, вроде толстой рожи с хвостом вместо носа.	The new place, the fan-shaped light, the smell, the transformation that had taken place in her master — all this aroused in her a vague dread and a foreboding that she would certainly meet with some horror such as the big face with the tail instead of a nose.
А тут еще где-то за стеной далеко играла ненавистная музыка и слышался временами непонятный рев.	And then, somewhere through the wall, some hateful band was playing, and from time to time she heard an incomprehensible roar.
Одно только и успокаивало ее - это невозмутимость Федора Тимофеича.	Only one thing reassured her — that was the imperturbability of Fyodor Timofeyitch.
Он преспокойно дремал под табуретом и не открывал глаз, даже когда двигался табурет.	He dozed with the utmost tranquillity under the stool, and did not open his eyes even when it was moved.
Какой-то человек во фраке и в белой жилетке заглянул в комнатку и сказал:	A man in a dress coat and a white waistcoat peeped into the little room and said:
- Сейчас выход мисс Арабеллы.	"Miss Arabella has just gone on.
После нее - вы.	After her — you."
Хозяин ничего не ответил.	Their master made no answer.
Он вытащил из-под стола небольшой чемодан, сел и стал ждать.	He drew a small box from under the table, sat down, and waited.
По губам и по рукам его было заметно, что он волновался, и Тетка слышала, как дрожало его дыхание.	From his lips and his hands it could be seen that he was agitated, and Auntie could hear how his breathing came in gasps.
- M-r Жорж, пожалуйте! - крикнул кто-то за дверью.	"Monsieur George, come on!" someone shouted behind the door.
Хозяин встал и три раза перекрестился, потом достал из-под табурета кота и сунул его в чемодан.	Their master got up and crossed himself three times, then took the cat from under the stool and put him in the box.
- Иди, Тетка! - сказал он тихо.	"Come, Auntie," he said softly.
Тетка, ничего не понимая, подошла к его рукам; он поцеловал ее в голову и положил рядом с Федором Тимофеичем.	Auntie, who could make nothing out of it, went up to his hands, he kissed her on the head, and put her beside Fyodor Timofeyitch.
Засим наступили потемки...	Then followed darkness. . . .
Тетка топталась по коту, царапала стенки чемодана и от ужаса не могла произнести ни звука, а чемодан покачивался, как на волнах, и дрожал...	Auntie trampled on the cat, scratched at the walls of the box, and was so frightened that she could not utter a sound, while the box swayed and quivered, as though it were on the waves. . . .
- А вот и я! - громко крикнул хозяин. - А вот и я!	"Here we are again!" her master shouted aloud: "here we are again!"
Тетка почувствовала, что после этого крика чемодан ударился о что-то твердое и перестал качаться.	Auntie felt that after that shout the box struck against something hard and left off swaying.
Послышался громкий густой рев: по ком-то хлопали, и этот кто-то, вероятно рожа с хвостом вместо носа, ревел и хохотал так громко, что задрожали замочки у чемодана.	There was a loud deep roar, someone was being slapped, and that someone, probably the monster with the tail instead of a nose, roared and laughed so loud that the locks of the box trembled.
В ответ на рев раздался пронзительный, визгливый смех хозяина, каким он никогда не смеялся дома.	In response to the roar, there came a shrill, squeaky laugh from her master, such as he never laughed at home.
- Га! - крикнул он, стараясь перекричать рев.	"Ha!" he shouted, trying to shout above the roar.
- Почтеннейшая публика!	"Honoured friends!
Я сейчас только с вокзала!	I have only just come from the station!
У меня издохла бабушка и оставила мне наследство!	My granny's kicked the bucket and left me a fortune!
В чемодане что очень тяжелое - очевидно, золото... Га-а!	There is something very heavy in the box, it must be gold, ha! ha!
И вдруг здесь миллион!	I bet there's a million here!
Сейчас мы откроем и посмотрим...	We'll open it and look. . . ."
В чемодане щелкнул замок.	The lock of the box clicked.
Яркий свет ударил Тетку по глазам; она прыгнула вон из чемодана и, оглушенная ревом, быстро, во всю прыть забегала вокруг своего хозяина и залилась звонким лаем.	The bright light dazzled Auntie's eyes, she jumped out of the box, and, deafened by the roar, ran quickly round her master, and broke into a shrill bark.
- Га! - закричал хозяин.	"Ha!" exclaimed her master.
- Дядюшка Федор Тимофеич!	"Uncle Fyodor Timofeyitch!
Дорогая Тетушка! Милые родственники, черт бы вас взял!	Beloved Aunt, dear relations! The devil take you!"
Он упал животом на песок, схватил кота и Тетку и принялся обнимать их.	He fell on his stomach on the sand, seized the cat and Auntie, and fell to embracing them.
Тетка, пока он тискал ее в своих объятиях, мельком оглядела тот мир, в который занесла ее судьба, и, пораженная его грандиозностью, на минуту застыла от удивления и восторга, потом вырвалась из объятий хозяина и от остроты впечатления, как волчок, закружилась на одном месте.	While he held Auntie tight in his arms, she glanced round into the world into which fate had brought her and, impressed by its immensity, was for a minute dumbfounded with amazement and delight, then jumped out of her master's arms, and to express the intensity of her emotions, whirled round and round on one spot like a top.
Новый мир был велик и полон яркого света; куда ни взглянешь, всюду, от пола до потолка, видны были одни только лица, лица, лица и больше ничего.	This new world was big and full of bright light; wherever she looked, on all sides, from floor to ceiling there were faces, faces, faces, and nothing else.
- Тетушка, прошу вас сесть! - крикнул хозяин.	"Auntie, I beg you to sit down!" shouted her master.
Помня, что это значит, Тетка вскочила на стул и села.	Remembering what that meant, Auntie jumped on to a chair, and sat down.
Она поглядела на хозяина.	She looked at her master.
Глаза его, как всегда, глядели серьезно и ласково, но лицо, в особенности рот и зубы, были изуродованы широкой неподвижной улыбкой.	His eyes looked at her gravely and kindly as always, but his face, especially his mouth and teeth, were made grotesque by a broad immovable grin.
Сам он хохотал, прыгал, подергивал плечами и делал вид, что ему очень весело в присутствии тысячей лиц.	He laughed, skipped about, twitched his shoulders, and made a show of being very merry in the presence of the thousands of faces.
Тетка поверила его веселости, вдруг почувствовала всем своим телом, что на нее смотрят эти тысячи лиц, подняла вверх свою лисью морду и радостно завыла.	Auntie believed in his merriment, all at once felt all over her that those thousands of faces were looking at her, lifted up her fox-like head, and howled joyously.
- Вы, Тетушка, посидите, - сказал ей хозяин, - а мы с дядюшкой попляшем камаринского.	"You sit there, Auntie," her master said to her, "while Uncle and I will dance the Kamarinsky."
Федор Тимофеич в ожидании, когда его заставят делать глупости, стоял и равнодушно поглядывал по сторонам.	Fyodor Timofeyitch stood looking about him indifferently, waiting to be made to do something silly.
Плясал он вяло, небрежно, угрюмо, и видно было по его движениям, по хвосту и по усам, что он глубоко презирал и толпу, и яркий свет, и хозяина, и себя...	He danced listlessly, carelessly, sullenly, and one could see from his movements, his tail and his ears, that he had a profound contempt for the crowd, the bright light, his master and himself.
Протанцевав свою порцию, он зевнул и сел.	When he had performed his allotted task, he gave a yawn and sat down.
- Ну-с, Тетушка, - сказал хозяин, - сначала мы с вами споем, а потом попляшем.	"Now, Auntie!" said her master, "we'll have first a song, and then a dance, shall we?"
Хорошо? Он вынул из кармана дудочку и заиграл.	He took a pipe out of his pocket, and began playing.
Тетка, не вынося музыки, беспокойно задвигалась на стуле и завыла.	Auntie, who could not endure music, began moving uneasily in her chair and howled.
Со всех сторон послышались рев и аплодисменты.	A roar of applause rose from all sides.
Хозяин поклонился и, когда все стихло, продолжал играть...	Her master bowed, and when all was still again, went on playing. . . .
Во время исполнения одной очень высокой ноты где-то наверху среди публики кто-то громко ахнул.	Just as he took one very high note, someone high up among the audience uttered a loud exclamation:
- Тятька! - крикнул детский голос. - А ведь это Каштанка!	"Auntie!" cried a child's voice, "why it's Kashtanka!"
- Каштанка и есть! - подтвердил пьяненький, дребезжащий тенорок.	"Kashtanka it is!" declared a cracked drunken tenor.
Каштанка!	"Kashtanka!
Федюшка, это, накажи бог, Каштанка! Фюйть!	Strike me dead, Fedyushka, it is Kashtanka. Kashtanka! here!"
Кто-то на галерее свистнул, и два голоса, один - детский, другой мужской, громко позвали:	Someone in the gallery gave a whistle, and two voices, one a boy's and one a man's, called loudly:
- Каштанка!	"Kashtanka!
Каштанка!	Kashtanka!"
Тетка вздрогнула и посмотрела туда, где кричали.	Auntie started, and looked where the shouting came from.
Два лица: одно волосатое, пьяное и ухмыляющееся, другое - пухлое, краснощекое и испуганное, ударили по ее глазам, как раньше ударил яркий свет...	Two faces, one hairy, drunken and grinning, the other chubby, rosy-cheeked and frightened-looking, dazed her eyes as the bright light had dazed them before. . . .
Она вспомнила, упала со стула и забилась на песке, потом вскочила и с радостным визгом бросилась к этим лицам.	She remembered, fell off the chair, struggled on the sand, then jumped up, and with a delighted yap dashed towards those faces.
Раздался оглушительный рев, пронизанный насквозь свистками и пронзительным детским криком:	There was a deafening roar, interspersed with whistles and a shrill childish shout:
- Каштанка!	"Kashtanka!
Каштанка!	Kashtanka!"
Тетка прыгнула через барьер, потом через чье-то плечо, очутилась в ложе; чтобы попасть в следующий ярус, нужно было перескочить высокую стену; Тетка прыгнула, но не допрыгнула и поползла назад по стене.	Auntie leaped over the barrier, then across someone's shoulders. She found herself in a box: to get into the next tier she had to leap over a high wall. Auntie jumped, but did not jump high enough, and slipped back down the wall.
Затем она переходила с рук на руки, лизала чьи-то руки и лица, подвигалась все выше и выше и, наконец, попала на галерку...	Then she was passed from hand to hand, licked hands and faces, kept mounting higher and higher, and at last got into the gallery. . . .
Спустя полчаса Каштанка шла уже по улице за людьми, от которых пахло клеем и лаком.	— — Half an hour afterwards, Kashtanka was in the street, following the people who smelt of glue and varnish.
Лука Александрыч покачивался и инстинктивно, наученный опытом, старался держаться подальше от канавы.	Luka Alexandritch staggered and instinctively, taught by experience, tried to keep as far from the gutter as possible.
- В бездне греховней валяюся во утробе моей... - бормотал он.	"In sin my mother bore me," he muttered.
- А ты, Каштанка, - недоумение.	"And you, Kashtanka, are a thing of little understanding.
Супротив человека ты все равно, что плотник супротив столяра.	Beside a man, you are like a joiner beside a cabinetmaker."
Рядом с ним шагал Федюшка в отцовском картузе.	Fedyushka walked beside him, wearing his father's cap.
Каштанка глядела им обоим в спины, и ей казалось, что она давно уже идет за ними и радуется, что жизнь ее не обрывалась ни на минуту.	Kashtanka looked at their backs, and it seemed to her that she had been following them for ages, and was glad that there had not been a break for a minute in her life.
Вспомнила она комнатку с грязными обоями, гуся, Федора Тимофеича, вкусные обеды, ученье, цирк, но все это представлялось ей теперь, как длинный, перепутанный, тяжелый сон...	She remembered the little room with dirty wall-paper, the gander, Fyodor Timofeyitch, the delicious dinners, the lessons, the circus, but all that seemed to her now like a long, tangled, oppressive dream.